Каталог статей

Охота на соболя с собакой

Обыкновенно соболиный промысел начинается по первому снегу, как только вылиняют соболь и белка, и продолжается до рождественских и крещенских морозов. В январе, феврале и марте соболь добывается исключительно различными ловушками, и то только там, где его еще очень много,— на Амуре, в Уссурийском крае, на о-ве Сахалине и на Камчатке. На дальнем севере вовсе не ходят на промысел в середине зимы: сорокоградусные морозы отбивают охоту и у привычного к холоду инородца, притом от таких морозов нередко портится ружье и ломается лук.

Всего ранее собираются на промысел северные промышленники. Всего позднее уходят за соболем в благодатном Уссурийском крае — в начале ноября, но зато и возвращаются с промысла не в конце декабря или начале января, а в феврале или марте.

Следует заметить, что соболи крайне не любят дыму и лесных пожаров и в таких случаях уходят за много верст от пожарища.

Всего более успех промысла зависит от удобства охоты. Когда долгое время не выпадает глубоких снегов и снег мельче 70 см, то собака скоро загоняет соболя на дерево, а иногда и ловит его, между тем как при большей глубине она вязнет и часто теряет след хитрого зверька, который тем временем успевает пробежать некоторое пространство в рыхлом снегу. Это одна из причин, заставляющих промышленника ворочаться домой к средине зимы; в конце зимы по слабому насту в лесу промысел с собакой тоже крайне неудобен: соболь мчится тогда во весь дух, а собака беспрестанно проваливается и до крови издирает себе пальцы. Охота на соболя все-таки с ружьем и собакой, ловлею занимаются преимущественно в середине и конце зимы, где он еще довольно многочислен. Этот первобытный способ добывания ценного зверька вполне сохранился только на далеких окраинах Восточной и Северо-Восточной Сибири, куда еще не проникал русский промышленник с неизменной своей винтовкой и верной собакой. Все эти самострелы, куркавки, слопцы, колодицы и т. п., по всей вероятности, имеют туземное происхождение, и только ловля капканом, надо полагать, впервые применена русскими.

Охота на соболя ловушками

Ловушки на соболя довольно разнообразны, и мы опишем вкратце только главные. Все они могут быть разделены на следующие категории: пасти, куда принадлежат колодцы, пасти, плашки и кулемки, которые все основаны на том, что придавливают своею тяжестью зверя, спустившего насторожку; самострелы, силки и, наконец, капканы. Все эти ловушки имеют то главное удобство, что могут быть поставлены в очень большом количестве и в весьма различных местах одновременно, частию на тропах (во время гоньбы), и в таком случае без приманки; но большая часть их имеет поедь, исключительно рябчика. В Уссурийском крае и на о-ве Сахалине наживой служит, впрочем, и кусок свежей или вяленой рыбы (юкулы). При всех своих преимуществах эта ловля снастями имеет тот главный недостаток, что насторожка очень часто спускается мышами или птицами и значительное количество пойманных соболей достается в добычу хищным птицам, а весною, если ловушки долго не осматриваются, даже портится.

В прежние времена во всей Северо-Западной Сибири у вогулов была в большом употреблении ловля в колодицы, или колодцы, которые теперь сохранились в весьма немногих местностях. Для этого обыкновенно выбирается большею частию в кедровнике два дерева, стоящие саженях в двух одно от другого; нижние сучья их подчищают и при одном из деревьев вбивают кол длиною в два метра, с расщепленным верхним концом; на другом дереве делают также расщеп, в который вкладывается конец горизонтальной жерди. В последний расщеп вставляется другая жердь, близ противоположного конца которой на тоненькой веревочке привязывается сторожок; на нижней жерди находится язычок, к концу которого на симе прикрепляют притраву, рябка. Чтобы соболь не достал приманку сверху, на верх накладывают хворосту.

Почти такое же устройство имеет пасть, или пастушка, главное отличие которой заключается в том, что она делается на земле. Для этого кладут две жерди рядом и вдавливают их в землю в уровень последней в таком расстоянии друг от друга, чтобы между ними могла поместиться третья — более толстая и длинная, боевая жердь; иногда для того, чтобы она била сильнее, к ней подвязывают камни. Впереди лежащих жердей вбивают с одного конца две довольно толстые сошки с развилинками, на которые кладется перекладина, и ловушка настораживается известным способом. Жерди, перекладина здесь, как и в колодце, не очищаются от коры, а на них даже нарочно оставляют сучья и листочки, особенно на боевой жерди, для того чтобы последняя имела вид упавшего деревца. С обеих боковых сторон снасти наваливают хворост, рубят небольшие деревья так, чтобы здесь непременно подбегал под пасть, которая всегда делается поедною.

Слопцы, или плашки, обыкновенно служат для ловли горнотаев и других мелких хищников, но иногда употребляются и для добывания соболя; только в этом случае они делаются значительно больше и тяжелее. Плашка в грубом виде состоит из плахи, т. е. половинки расколотого бревна до аршина в отрубе и до 3 аршин длины. Отрубок такой плахи гладко вытесывается с плоской стороны и плотно пригоняется к другой — нижней плахе, которая плоскою стороною должна лежать в уровень с поверхностью снега. Верхняя плаха с одного конца приподнимается на 30—35 см от нижней и настораживается, а для того, чтобы она не могла соскочить с нижней, задний, или лежачий, конец ее имеет дыру, сквозь которую проходит колышек, крепко вбитый в соответствующий конец нижней плахи. Подобные плашки в большом употреблении на Амуре и вообще в Восточной Сибири, а прежде употреблялись в Минусинском округе. Всего лучше ставить их на колодах, так как соболь имеет привычку бегать по всем встречным колодам и, встретив свалившееся дерево, не преминет пробежать вдоль его. На Камчатке, на Амуре и в Уссурийском крае многие инородцы ставят слопцы десятками, даже сотнями.

В Енисейском округе соболей ловят также кулемками. Устройство последних несколько сложнее, но они, в сущности, те же слопцы. Прежде всего, на известных местах набивают в землю круг из колышков, оставляя в нем место для ворот, в которых кладется порожек, над которым подчинивается очеп, т.е. жердь с тяжестью наверху. Внутри дворика кладется приманка, и зверек, услыхав запах ее, не находя другой дыры, подлезает под очеп, задевает за сторожок и роняет боевую жердь, которая и придавливает его к порожку.

Таковы главные снасти, служащие для ловли нашего зверька. В общих чертах они всюду одинаковы, но в частностях, особенно в способе насторожки, крайне разнообразны. Как видно, соболь придавливается здесь тяжестью боевой жерди или плахи.

Совсем иначе и вместе остроумнее устраивается самострел, где соболь убивается стрелою, которая соскакивает, как только он сдвинет насторожку, и поражает его в грудь или голову. Теперь самострелы употребляются довольно редко, но прежде, когда лук был единственным орудием сибирского инородца, они были в гораздо большем употреблении. Впрочем, камчадалы и тунгусы еще недавно стреляли соболей исключительно из лука, а березовские остяки едва ли и не теперь добывают соболя томарами, т. е. тупыми стрелами.

В меньшем употреблении ловля силками, в которые хитрый зверек попадается только случайно. Впрочем, в Иркутском округе, вообще около Байкала, с давних времен существует весьма оригинальная ловля соболей так называемыми куркавками. Ловля эта основана на привычке соболя часто перебегать через речки и непременно по свалившимся деревьям. Сколько можно заключить из весьма неполных описаний этого снаряда, он состоит из решетки или рамки, которая укрепляется в вертикальном положении поперек бревна, перекинутого через речку; в середине этой рамки вставляется петля таким образом, чтобы соболь, перебегая через этот натуральный мост, не мог миновать ее.

Что касается ловли капканами, то, несмотря на все удобства, представляемые ими, сибирские промышленники употребляют их крайне редко. Причиной того отчасти дороговизна железа в Сибири, а также и совершенное незнание этой ловли, столь распространенной в России и на Урале.

Ловят капканами больше в конце зимы, когда соболи бегают по тропам; по своему устройству и величине эти капканы ничем не отличаются от наших обыкновенных заячьих.

Как уже было сказано, лов снастями с каждым годом все более и более вытесняется обыкновенным способом добывания соболя ружьем и собакой; вместе с тем по мере увеличения трудностей соболиного промысла все большее значение как вспомогательного средства приобретает ловля соболей сетями или обметми, которая, однако, очень редко употребляется самостоятельно и в большинстве случаев применяется к делу, только когда соболь укрылся в нору или камни. Лов тенетами распространен почти всюду: начиная от Богословска, во всей Западной Сибири, на Енисее, на Камчатке сеть составляет необходимую принадлежность каждой артели промышленников и различается только своими размерами. Она неизвестна только, кажется, в Южном Забайкалье и вообще в Юго-Восточной Сибири. В Богословском округе, например, тенето имеет в длину от 100—160 метров и трехпалечные ячеи (т. е. в ячею проходят три пальца); в Енисейском округе обмет бывает до 300 метров длины, 3 метра ширины, а в Камчатке только 25 метров длины и метр ширины. В Западной Сибири, наконец, сеть имеет еще гораздо меньшие размеры, но уже принимает форму мешка, так называемого саипа, который приставляется к отверстию норы.

Ловля сетью, впрочем, далеко не всегда бывает успешна, и соболь нередко ускользает, как говорится, из-под носу промышленников. По замечанию последних, соболь, побывавший раз в обмете, кулемке, слопце, уже ни за что не даст изловиться в другой раз. Притом тут много значит, куда именно спрятался соболь: если он укрылся в своей норе, имеющей обыкновенно 2 отверстия, или в камнях, то немедля разгребают снег кругом этого места до самой земли и расставляют сеть на кольях так, чтобы нижний край ее касался самой поверхности почвы. Предосторожность эта необходима, так как в противном случае зверь пройдет снегом, под сетью. Если же у промышленников саип, то он крепко притыкается к главному лазу. Во всех остальных отверстиях делают дымники, т. е. зажигают гнилое дерево, ветошь и т. п.: соболь, одуревший от дыму, выскакивет из норы, запутывается в сети, и, не теряя ни минуты, его давят собакой или схватывают руками. Но если соболь скрылся в норе с одним отверстием или же спрятался так далеко в камнях, что дым не доходит до него, то вероятность успешного исхода ловли значительно уменьшается: в обоих случаях выкуривание ни к чему не приводит, а потому остается только ждать, покуда соболь сам выскочит из норы и бросится в расставленное тенето или саип. Тогда внизу норы расставляют обмет, а промышленники вместе с собаками располагаются повыше и, не отлучаясь ни на минуту, терпеливо ожидают появления зверя. Нередко последний высиживает два, даже три дня и выходит, только когда его выживет голод, и то не иначе как ночью. Поэтому принимаются различные предосторожности: ночью разводят костер и, кроме того, к верхней бечевке обмета (например, на Камчатке и в Енисейском округе) привязывают еще колокольчики, которые звенят при малейшем сотрясении сети. Но и тут хитрый зверек успевает-таки ускользнуть: то он выбегает прямо на охотника, следовательно, минуя тенето, то как-нибудь подвертывается под нижнюю тетиву или же, наконец, успевает прогрызть сеть.

Только одна верная, хотя далеко невзрачная, винтовка меткого сибиряка-охотника редко дает промах и, как везде, оказывается наиболее надежным орудием. С винтовкой в руках промышленник — владыка всех тварей, начиная от белки и рябчика и кончая медведем, сохатым, потому понятно, почему он предпочитает ружье каким бы то ни было ловушкам. В первом случае ему иногда стоит только найти след зверя, чтобы надеяться на благоприятный исход дела, между тем как при ловле какими бы то ни было снастями вероятность на успех несравненно менее: надо, чтобы зверь нашел ловушку, затем попал в нее, ловушка же часто заносится снегом, да и самая добыча часто пропадает безо всякой пользы. Потому эта ловля может быть успешна только при массе снастей и большом количестве зверя.

На первый взгляд, добывание соболя с ружьем и собакой может показаться очень простым всякому незнакомому с уловками этого хитрого и шустрого зверька. Чего кажется проще — найти след, загнать собакой соболя и застрелить его, но на деле оказывается совсем другое, и прежде всего успех этой охоты зависит от собаки, а затем уже от меткости промышленника и знания последним обычаев и уловок преследуемого животного.

Далеко не всякая собака годится на соболя. Прежде всего, от нее требуется, как и от беличьей собаки, хорошее верхнее чутье и хорошее зрение — качества, редко совместимые, а также хороший слух. Верхнее чутье и острое зрение необходимы, так как соболь, хотя и гораздо реже куницы, но все-таки нередко идет верхом, грядничает, иногда даже скачет с самой верхушки высокой лиственницы на средние сучья близстоящих деревьев; хороший же слух необходим потому, что зверек зачастую потихоньку от собаки спускается по противоположной стороне дерева и убегает старым следом. Притом, так как конечная цель охоты с собакой — загнать соболя на дерево, а последний надеется на свои ноги, то собака, кроме того, должна быть легкая, приемистая. Соболь очень проворен и, вместе, хитер и осторожен; завидев человека или собаку, он бросается стремглав в противоположную сторону и бежит все чащей, колодником и валежником, делая огромные прыжки, иногда до 7 четвертей (около 1.5 м), скачет на камни, чтобы скрыть свой след, прячется под плиты. Ему плохо приходится только в рыхлый снег, еще недостаточно глубокий для собаки. Но тогда он скачет больше верхом, по деревьям, скрывается в дуплах, притаивается в густой хвое или же нарочно бежит туда, где снег глубже и лежит буграми, зарывается туда, заворачивает там в сторону и выходит иногда метрах в 40—60 от собаки, потерявшей его след. Все это показывает, как много достоинств должна иметь хорошая соболья собака. Этого мало — она может быть чутка, легка на ногу и без труда нагонять зверя, а между тем очень часто упускать его и не загнать на дерево, где соболя ожидает меткая пуля промышленника: соболь, нагоняемый собакой, не видя спасения, иногда вдруг бросается на нее, фыркает и больно царапается когтями, стараясь этим испугать и выиграть перед у собаки. Таким образом, кроме всех названных качеств, от собаки требуется еще ловкость и смелость. Впрочем, задавить соболя гораздо труднее, да это редко и удается — зверек обыкновенно вывертывается из-под зубов, собака пробегает мимо, а он с другой стороны заскакивает на дерево. В этом и нет особой выгоды промышленнику, так как тогда шкурка всегда бывает изорвана и много теряет в своей ценности, иногда даже вовсе не годится на выделку.

По всем этим причинам хорошая соболья собака составляет весьма большую редкость и ценится очень высоко.

Охота на соболя с лайкой

Вообще же для соболя всего пригоднее самые лучшие белиьи собаки — порода, распространенная на всем севере России (где она известна также под названием лаек) и в большей части Сибири. При возрастающей редкости соболя уже довольно редко промышленники имеют собак, специально предназначенных для выслеживания этого зверька, и в большинстве случаев они же служат и при беличьем промысле. Впрочем, в Минусинском округе, в Богословском и некоторых других местах настоящие собольи собаки были приучены лаять только на одного соболя. Самыми лучшими собаками считаются такие, которые хорошо ищут дневника, что весьма понятно, так как ночника ей приходится почти всегда заставать в норе; дневник же бегает днем, больше ночника надеется на свои ноги и взбегает на дерево, только когда собака уже совсем настигает его. В большинстве случаев собольи собаки выслеживают зверя только по свежему следу (нескольких часов), но изредка попадаются и такие, которые находят его по старому — десяти-двенадцатичасовому следу, а это при редкости соболя в известной местности имеет огромное значение.

Гораздо труднее посадить соболя на дерево, когда он бежит от собаки низом, т. е. по земле; ему плохо приходится только в глубокий снег. Тогда собака настигает его на километре — в противном случае ей не удается загнать зверя иногда и на 5 километрах.

Обыкновенно добывание соболя производится следующим образом: промышленник, найдя свежий след, прежде всего делает большой обход, так называемую округу,— окидывает след, чтобы узнать, здесь ли именно находится соболь, и, когда убедится, что он находится в известных пределах, тотчас спускает собаку на след и поспешно идет за ней, глядя во все стороны и прислушиваясь — не лает ли где-нибудь собака, не прыскает ли соболь на собаку или не уркает ли на нее, сидя на дереве. Обыкновенно, не доходя метров 200 до соболя или же только завидев его, собака бросается во весь дух, но, однако, не лает до тех пор, пока не загонит его на дерево. Лай ее тогда весьма отличен от лая на белку и издалека узнается привычным ухом промышленника: она лает еще зарчее, чем на последнюю, но несколько реже, потолще и обыкновенно без визгу, хотя также нередко грызет сучья и виснет на них. И вот промышленник тихонько подкрадывается к чарующим его душу звукам, отыскивает зорким глазом притаившегося где-нибудь соболя, скрадывает его в меру выстрела, ставит винтовку на сошки, припадает к ней, словно примерзнет, и, затаив дыхание, как истукан, выцеливает добычу... Еще мгновение — вспыхнуло на полке, раздался роковой выстрел, и эхо еще не успело раскатиться по высоким горам глухой тайги, как уже соболь, как подкошенная былинка, сраженный пулей, медленно, считая сучки, полетит с дерева...

Но в одиночку на соболя ходят редко, и всегда выходят на промысел по 2—3 промышленника, а иногда и целыми артелями в 16—12 человек с выборным старостой или передовщиком — наиболее опытным зверовщиком. Это уместно и в настоящее время: с каждым годом соболь становится все реже и реже, и все дальше приходится ходить за ним. Жители берегов Лены, как мы видели, уже давно вследствие лесных пожаров принуждены были ходить за ним целые сотни верст — в самые вершины рек, впадающих в Лену.

Шкурка с соболя снимается чулком и требует для своей выделки большой опытности: подшерсток его очень нежен, легко скатывается, а ость сбивается. Обыкновенно лапки отрезаются и продаются отдельно, а местами поступают в отдельную продажу и хвосты. Собольи шкурки сортируются уже скупщиками пушнины, которые связывают их сорочками или полусорочками, подбирая лучшие к лучшим, средние к средним и низкий сорт к низкому. Самыми лучшими, как уже нам известно, считаются самые темные и пушистые соболи. Охота, природа, промысел.

Календарь

Март. Повторный, ложный гон. В конце месяца самка приносит трех—четырех детенышей, которые родятся слепыми и почти голыми.

Апрель. Соболята прозревают на 35—36 день жизни.

Июнь. Гон у соболей.